"ГАМЛЕТ" - ТЕСТ НА РАЗУМНОСТЬ ОТЦОВ

В нас есть ростки тех заслуг, которые мы умеем ценить.

И.В.Гете. «Ко дню Шекспира»

Отцы, в которых есть ростки разумности, безусловно, не могут не обратить внимания на слова, которыми Полоний напутствовал отплывающего во Францию Лаэрта, и, соответственно, не оценить их по достоинству:

И в память запиши мои заветы:

Держи подальше мысль от языка,

А необдуманную мысль — от действий.

Будь прост с другими, но отнюдь не пошл.

Своих друзей, их выбор испытав,

Прикуй к душе стальными обручами,

Но не мозоль ладони кумовством

С любым бесперым панибратом. В ссору

Вступать остерегайся, но, вступив,

Так действуй, чтоб остерегался недруг.

Всем жалуй ухо, голос — лишь немногим:

Сбирай все мненья, но свое храни.

……………………………………….

Но главное: будь верен сам себе;

Тогда, как вслед за днем бывает ночь,

Ты не изменишь и другим.

(I,3, перевод М.Лозинского)

Только невнимательные, нечуткие, самонадеянные и самодовольные или еще незрелые читатели не видят в этих словах ничего, кроме банальностей. Хотя, надо еще посмотреть, много ли отцов в течении веков, прошедших после написания Шекспиром этих слов,  говорили своим сыновьям, что думать надо раньше, чем что-то говорить и, тем более, делать, и жить надо своим умом, а не быть «пушинкой», носимой разными «веяньями» или «дудкой», на которой могут «играть» любые демагоги.

Но, естественно, в любом случае, в устах любого отца эти слова будут банальными и даже просто пустыми, если он не будет способен понять и сказать своему сыну то, что Полоний сказал в трех последних строках приведенного фрагмента «Гамлета».

Полезно увидеть, что в оригинале эти строки начинаются и более энергично, и более определенно: «This above all…— Это превыше всего…»   Таким образом,  таким способом сам Полоний («Краткость — душа ума») выразил  не только и свое понимание, что слова эти могут быть банальными и пустыми, но и понимание того, что надо еще сказать  сыну, чтобы эти слова пустыми и банальными им не воспринимались и не оказались.

При этом первым признаком того, что у читающих эти строки Шекспира отцов есть ростки разумности, которых не было у миллионов отцов, читавших эти строки ранее,  является их способность на деле обратить внимание на эти строки, то есть задуматься над ними. При этом же, автор этих строк действительно, истинно будет счастлив, если  кто-нибудь и когда-нибудь сможет обнаружить и представить достоверные свидетельства того, что кто-то и когда-то  это все-таки сделал.

Если буквально воспринимать завет Полония быть кратким, то, наверное, достаточно сказать, что для разумных отцов должно быть очевидно, что быть верным самому себе можно, только хорошо самого себя зная.

И вот тут надо сказать, что начиная с этого момента, положение отцов, которые не могли и не могут читать «Гамлета» в оригинале, с одной стороны, становится сложнее, поскольку додумываться о том, как подсказать сыну, как он может знать самого себя, им (отцам)  надо было или надо будет самостоятельно.

С другой стороны, положение таких отцов становится легче, так как уж их-то нельзя упрекнуть в непонимании, что ответ на вопрос, как можно познать самого себя, дан Гамлетом в его диалоге с Озриком. К сожалению, отцы читавшие и читающие «Гамлета» в любых переводах на любой язык народов мира знать этого не могут, так как этого не знали и не знают даже те отцы, которые  читали и читают «Гамлета» в оригинале и переводили или переводят его. Отсюда следует вывод: отцы читавшие или читающие «Гамлета» в оригинале всегда менее разумны, чем отцы, такой способностью или возможностью не обладающие. «Сделанное и дурак поймет» (Гомер).

Вот этим последним, не посвящая их в филологические подробности, можно сказать, что в отмеченном диалоге Гамлет говорит, что знать самого себя и любого другого человека можно, только «хорошо» зная, что (под ударением) в общем есть человек.

Между прочим, в менее сложном, как и англоязычные отцы-читатели «Гамлета», положении оказываются и отцы, так сказать, «узбекоязычные», потому что слова Гамлета в отмеченном диалоге являются, по сути, просто другой редакцией узбекской пословицы: «Человек — зеркало человека». И только понимая это и предлагая людям понять это, какой-то узбекский Полоний заповедал в другой узбекской пословице: «Не будь сыном своего отца, будь сыном человека».

Отголоски этого понимания можно почувствовать и в выдвинутом Цицероном положении: «Поступай так, как велит тебе долг человека». И, может быть, частью его понимания, что (под ударением) в общем есть человек, являются его слова: «Душа помнит о прошедшем, зрит настоящее, предвидит будущее». И из этих слов вытекает, что если человек чего-то даже одного из этого не способен делать, то души у него — нет.

Впрочем, даже русские отцы должны знать, что «мыслити можно и безлепицу». На это указывал своим и другим сыновьям уже Владимир Мономах. Знал это и Полоний, и потому, говоря: «Это превыше всего», он указал Лаэрту ни на что иное, как на основу, выводы из которой будут всегда и разумными, и добрыми, и вечными, потому что материализованная в каждом человеке истина взаимосвязанного сосуществования элементов прошлого, настоящего и будущего в каждом миге бытия и бытия людей — вечная.

Более того, в сонете 26 В.Шекспир уже прямо, ясно и точно сказал, что нести это понимание сыновьям, — великий долг отцов. Но, опять же, к сожалению, по вине переводчиков этого сонета, наши отцы не могут этого понять и оценить, даже если у них и есть ростки этой величайшей заслуги Шекспира.