ОБЛАДАЮТ ЛИ ЧИТАТЕЛИ СОНЕТА 29 В.ШЕКСПИРА ДАРОМ К.СТАНИСЛАВСКОГО?

Не верю!

К.С.Станиславский

Совершенное знание английского языка, как, впрочем, и любого другого языка, означает не только способность говорить и думать, но и чувствовать на нем. Отсутствие последней способности у автора этой заметки не позволяет ему по достоинству самостоятельно оценить качество переводов сонета 29 В.Шекспира разными  русскими переводчиками.

Но некоторое знакомство с шекспироведческой литературой, в том числе иностранных авторов, позволяет ему сделать вывод, что в целом все переводы этого сонета на русский язык достаточно точно передают его эмоциональный настрой. Поэтому и у автора этой заметки нет особой пристрастности к какому-то из подобных переводов, и выполненный С.Маршаком перевод этого сонета приводится им только из-за наибольшей известности его.

Когда в раздоре с миром и судьбой,

Припомнив годы, полные невзгод,

Тревожу я бесплодною мольбой

Глухой и равнодушный небосвод

И, жалуясь на горестный удел,

Готов меняться жребием своим

С тем, кто в искусстве больше преуспел,

Богат надеждой и людьми любим, -

Тогда, внезапно вспомнив о тебе,

Я малодушье жалкое кляну,

И жаворонком, вопреки судьбе,

Моя душа несется в вышину.

С твоей любовью, с памятью о ней

Всех королей на свете я сильней.

Конечно, есть и более точные переводы слов подлинника этого сонета, но результат-то всех их, точно так же, как и результат чтения этого сонета миллионами других людей в подлиннике, уже века практически одинаков. Никто не верит, что Шекспир искренен в перечислении своих невзгод. Никто не верит в подлинность его переживаний. Все считают, что Шекспир нагородил небылицы, наврал о своих переживаниях только для того, чтобы в какой уже раз подчеркнуть силу любви между ним и…неизвестно кем или чем.

Конечно, кто-то из читателей этого и других сонетов может и не знать, что сонеты Шекспира вовсе не пользовались той же популярностью, какой пользовались его поэмы «Лукреция» и «Венера и Адонис». Кто-то может не знать, что следующее издание сонетов вышло в Англии только через тридцать один год после первого их издания.  Кто может не знать, что, по сведениям шекспироведов, смерть Шекспира  в Англии практически никто не заметил и не оплакал. Но даже и те, кто это знают, все равно в этом и в других на эту же тему сонетах Шекспиру не верят.

И поэтому они напрочь отказываются видеть и понимать слово «needy» в его сонете 66.

Может быть,  все читатели это сонета все-таки правы в восприятии его, и только автор этой заметки «шагает в ногу». Но что-то в подсознании, в подкорке, а, может быть, в другом месте не позволяет верить, да, вообще-то, и в практике тоже, что все абсолютно читатели этого сонета чувствуют неискренность и фальшь точно так же, как и К.С.Станиславский. А может быть, они вообще ничего не чувствуют, и о каждом из них можно сказать, перефразируя слова Гамлета:

Что им Шекспир, что они Шекспиру?

Впрочем, это уже вопрос не шекспироведения или литературоведения, а какой-то совсем другой науки.