О СОЗНАТЕЛЬНОСТИ ПЕРЕВОДЧИКОВ СОНЕТА 105 В.ШЕКСПИРА
Так лжец, который приучил себя
Кривить душой, быть с истиной в разладе,
Подчас в свою неправду верит сам.
В.Шекспир
Автор этой заметки всего-навсего дилетант-любитель, поэтому только время от времени обращается к сонетам В.Шекспира. Но чем чаще он это делает, тем больше убеждается, что свои заметки он может писать, как ранее говорили, под копирку, изменяя в новом тексте только номера этих самых сонетов.
Поэтому и в данном случае он не считает нужным тратить свои силы на изобретение новых форм и формулировок для изложения того, что уже было сказано, например, о переводчиках сонета 52.
В основном русским читателям сонеты В.Шекспира известны по переводам, выполненным С.Маршаком. В частности сонет 105 он изложил так:
Язычником меня ты не зови,
Не называй кумиром божество.
Пою я гимны, полные любви,
Ему, о нем и только для него.
Его любовь нежнее с каждым днем,
И, постоянству посвящая стих,
Я поневоле говорю о нем,
Не зная тем и замыслов других.
"Прекрасный, верный, добрый" - вот слова,
Что я твержу на множество ладов.
В них три определенья божества,
Но сколько сочетаний этих слов!
Добро, краса и верность жили врозь,
Но это все в тебе одном слилось.
Практически подобным же образом переводят этот сонет и другие известные переводчики. При этом А.Финкель, С.Степанов, А.Кузнецов тоже представляют персонажа этого сонета мужчиной, а Н.Гербель и И.Ивановский — женщиной.
И таким образом все пятеро извращают смысл сонета именно сознательно, что совсем не трудно обнаружить, обратившись к тексту оригинала:
Let not my love be call'd idolatry,
Nor my beloved as an idol show,
Since all alike my songs and praises be
To one, of one, still such, and ever so.
Kind is my love to-day, to-morrow kind,
Still constant in a wondrous excellence;
Therefore my verse to constancy confined,
One thing expressing, leaves out difference.
'Fair, kind and true' is all my argument,
'Fair, kind, and true' varying to other words;
And in this change is my invention spent,
Three themes in one, which wondrous scope affords.
'Fair, kind, and true,' have often lived alone,
Which three till now never kept seat in one.
Вообще-то, автор этой заметки и в филологии-то тоже совершенный дилетант. Но, несмотря на это, он совершенно уверен, что ни один даже зав. кафедрой английской филологии никакого университета не возьмется утверждать, что текст оригинала дает хоть какое-то основания делать персонажа этого сонета живым существом какого-либо пола.
И основана эта уверенность уже на слове «thing — вещь» в восьмой строке оригинала. Именно это слово исключает всякие спекуляции о том, что подразумевал автор оригинала под словами «one».
Но главное содержится в двенадцатой строке оригинала, точного перевода которой все перечисленные переводчики избегают, как черти ладана. И сводится это главное к тому, что это самое «one» дает, приносит удивительную, чудесную свободу — «wondrous scope affords».
При этом, как уже отмечалось в заметке о сонете 52, каждому культурному человеку без лишних слов должно быть ясно, что дает человеку свободу. И в той же заметке можно прочитать и все остальное.
Здесь же хотелось бы отметить интересный момент. Каждый образованный человек, знакомый со словами Н.А.Некрасова о «разумном, добром, вечном» не может не заметить созвучие этих слов со словами сонета.
И как представляется, именно потому, что Н.А.Некрасов, скорее всего, не читал сонетов В.Шекспира, он не понял, как и все остальные «сеятели» до сих пор, что на деле сеять разумное, доброе, вечное — значит сеять всего этого разумного, доброго, вечного прекрасную, добрую и вечную основу.