КАК ВЫВЕСТИ ПОКАЗАТЕЛЬ УБИВАЕМОСТИ ПОЭТОВ?


Когда чьи-то стихи не могут быть поняты,
а добрый ум не поддержан его дерзким
сыном  —  Пониманием, это скорее убивает
человека насмерть, чем большой расчет в
маленькой комнате.

В.Шекспир




Внимание математиков, которые заинтересуются обозначенной в заголовке этой заметки проблемой, сразу же необходимо обратить на одно обстоятельство, достаточно точно обозначенное следующими словами из одного из рассказов Л.Андреева:  «У него было много знаний, много мыслей и еще больше слов; слова и мысли, и знания часто комбинировались очень удачно и красиво, но он сам ничего в этом не понимал».

То есть, в необходимом показателе обязательно нужно учитывать степень усилий какого-нибудь поэта по убеждению своих читателей в том, что он сам ясно и точно понимал смысл и значение тех слов, непонимание которых  читателями убивает его более всего.

Показать это можно уже на примере поэта, которого можно было бы поставить на первое место по степени убиваемости, если учитывать только время, в течение которого читатели убивают его своим непониманием.

Этот поэт — Гомер, который неоднокрано указывал в своих произведениях: «Пустословие вредно». Но, несмотря на это, похоже,  для всех его читателей остаются пустыми слова, вложенные им в уста Телемаха: «Ныне я все понимаю, и мне уж не трудно зло отличать от добра; из ребячества вышел я». И, соответственно, все слова эпоса Гомера, которыми он указывал на зло «безумия» людей, выражающегося в их неспособности связать «прежде» и «после».

Математикам полезно также понимать, что в некоторых случаях степень понимания поэтами смысла и значения написанных ими слов можно определить по этих слов кристальной ясности, полнейшей откровенности и совершенной точности.

Именно такими являются, например, слова Вакхилида о первой чести:

Каждому своя честь:
Неисчетны людские доблести;
Но одна между ними — первая:
Правя тем, что в твоих руках,
Правыми путеводствоваться мыслями.

При этом даже не математикам должно быть очевидно, что хотя, по меркам нашего времени, Вакхилид является почти современником Гомера, по степени убиваемости он даже близко не может стоять с последним, поскольку число непонимающих его читателей у Гомера на порядки больше, чем у  Вакхилида.

Особое же сожаление вызывает то, что самые убиваемые поэты уже давным-давно не могут быть даже названы, как, например, «кто-то из древних поэтов»( Авл Геллий), назвавший истину «дочерью времени» или автор надписи, выбитой на фронтоне храма Аполлона в Дельфах: «Познай самого  себя».

Но особнно, наверное, будет не просто учесть в математическом показателе не просто фигуральное, но именно натуральное мучительное убийство поэтов за те слова, которые не могли понять их современники и не понимают их потомки. Например, убийство Насими за слова, обращенные к каждому его читателю: «Ты — свиток истины самой». Истины связи времен.

Другой поэт,  другими словами повторивший за Халладжем и Насими слова «Я  — истина» и  другими словами выразивший смысл узбекской пословицы «Человек  —  зеркало человека», страшной смерти Халладжа и Насими избежал и жил на несколько веков позже их. Но математикам придется учитывать, что число читателей этого поэта к настоящему времени, наверное, почти сравнялось с общим числом читателей всех перечисленных выше поэтов.

Этот поэт  — автор предпосланного этой заметки эпиграфа. И, наверное, уже этого эпиграфа достаточно, чтобы показать, что кинжалы читателького непонимания разят его не менее глубоко и часто, чем всех его предшественников.

Ведь даже самые образованные читатели слов эпиграфа, которые увидели в них указание на смерть Марло,  даже мысли не допускали о необходимости узнать, понять, о непонимания какого поэта (каких поэтов) и о непонимании чего у этого поэта (у этих поэтов) сетует В.Шекспир.

Таким образом, решить обозначенную в данной заметке проблему будет непрсто  даже математикам.  И прежде всего потому, что главным элементом необходимой формулы будет отношение объективной, жизненной важности решенных  поэтами вопросов, к отношению к этим вопросам этих поэтов читателей, лежащим в основе их непонимания этих поэтов, в том числе читателей-математиков.