О РУССКОМ ВКЛАДЕ В ТВОРЧЕСТВО В.ШЕКСПИРА

Ведь выскочки чужих имен не помнят.

В.Шекспир

Как известно, к концу XVI-го века между Англией и Россией сложились уже достаточно устойчивые торговые и дипломатические отношения, и даже отношения матримониальные, чуть было не закончившиеся свадьбой царя Ивана Грозного и королевы Елизаветы.

Естественно, В.Шекспир, живший в гуще событий своего века, должен был знать об этом. В составе труппы лорда-камергера он неоднократно бывал при дворе, а потому вполне мог даже общаться с кем-нибудь из русских купцов или сватов. «Тот сын побочный века своего, кто приноровиться к нему не в силах» («Король Джон». I, 1, перевод Е.Бируковой).

И, похоже, именно вследствие этого общения в пьесе «Бесплодные усилия любви» (V,1) появились замечательные слова: «Уток его рассуждений выткан искусней, чем основа его доводов» (перевод Ю.Корнеева). Ведь не представляет особого труда увидеть, что эти слова очень созвучны русской пословице: «Забор хорош, да столбы гнилы».

Конечно, люди, знающие, что в библиотеке Британского музея хранится книга М.Монтеня «Опыты» с пометками Шекспира, могут сослаться на то, что, наоборот, Шекспир опирался на слова из этой книги: «Обосновывать изначальные и всеобщие истины не так-то просто. И наши наставники, скользя по верхам, торопятся поскорее подальше или, даже не осмеливаясь коснуться этих вопросов, сразу же ищут прибежище под сенью обычая, где пыжатся преисполняющего их чванства и торжествуют».

Главный аргумент, опрокидывающий подобный домысел, приведен Шекспиром в пьесе «Зимняя сказка». Вообще, складывается впечатление, что эта пьеса написана Шекспиром для того, чтобы в ней помянуть всех людей, мысли которых он развивал в своем творчестве.

 Именно этим объясняется вызывающий, возмутительный анахронизм, допущенный в этой пьесе Шекспиром, пославшим за свидетельством невиновности Гермионы к оракулу храма Аполлона в Дельфах, на фронтоне которого были выбиты устремленные в вечность слова: «Познай самого себя». Иначе откуда могли бы появиться в «Гамлете» слова, сказанные Лаэртом: «Враг есть и там, где никого вокруг». Этим же объясняется и выбор имени главной героини пьесы, известного всем по гомеровскому эпосу. А уж поминание Шекспиром Джордано Бруно вовсе очевидно:

Тот еретик, кто поджигает,

А не тот, кто горит.

(II, 3, перевод Т.Щепкиной-Куперник)

Поэтому не иначе, как указанием на один из источников своих обобщений, можно считать слова Гермионы: «Отец мой был русский император» (III, 2). И поскольку, очевидно, Шекспир опять допускает возмутительный анахронизм, под «императором» он подразумевает прямо противоположное — народ.

И может быть, именно поэтому англичане уже века не могут понять смысл шекспировских слов о необходимости думать об основе предлагаемых нам или нами выводов, поскольку, как неоднократно указывал Шекспир в своих произведениях, «Добром не кончишь, если начал худо».

У русских же, благодаря тому, что это понимание выражено уже пословицей, оно почти в крови. Недаром В.Одоевский писал: «Для объяснения всякой мысли надобно начинать с азбуки, ибо люди гоняются за одними выводами, тогда как все дело — в основании». И А.Блок писал: «Догматизм, как утверждение некоторых истин, всегда потребен в виде основания (ибо надо же исходить из какого-нибудь основания)».

Поэтому только русские способны увидеть и оценить титанические усилия Шекспира по донесению до людей понимания, что в основе всех разумных, добрых, вечных выводов лежит вечная истина взаимосвязанного сосуществования элементов прошлого, настоящего и будущего в каждом миге бытия. И если русские сами еще не начали делать эти выводы, то происходит это только потому, что у них в крови ждать «пока не грянет гром».

В утешение англичанам можно отметить, что французы тоже не поняли своего Монтеня, как китайцы не поняли своего Конфуция: «Благородный муж стремится к основе. Когда он достигает основы, перед ним открывается правильный путь». Правда, китайцы могут оправдаться тем, что хотя Конфуций и говорил «Я познаю все с помощью одной истины», он, не указывал на нее так же точно и ясно, как это делал в своих произведениях В.Шекспир.

Впрочем, как гласит английская пословица, «Никто так не слеп, как тот, кто не хочет видеть». А потому все, кто не хочет видеть русского вклада в творчество В.Шекспира — просто слепы.