МОЧАЛОГОЛОВОСТЬ ИЛИ ЕСЛИ БЫ В.ШЕКСПИР БЫЛ РУССКИМ

Краткость — душа ума.

 В..Шекспир

Наверное, главным препятствием в полном раскрытии богатства души ума В.Шекспира явилась недостаточная точность, гибкость, живость, образность, эмоциональность английского языка по сравнению с языком русским. Поэтому, при всем богатстве его словаря, он не смог найти слова, в котором бы, как в алмазе, волшебно заиграли все грани его таланта поэта, драматурга и мыслителя.

Выразить же это слово должно было содержание главного качества самого Шекспира, нерукотворный памятник которому представлен в его сонете 85:

I think good thoughts…

Я думаю хорошие (правые) мысли…

При этом в строках, вслед за которыми сразу следует ключ сонета, Шекспир подчеркнул, что эти мысли предшествуют его словам о любви к человеку. То есть в этом сонете Шекспир показал, что он сам на деле следует правилу, на которое он обратил внимание читателей «Гамлета» словами Полония, обращенными к отплывающему во Францию Лаэрту:

Держи подальше мысль от языка,

А необдуманную мысль от действий.

(перевод М.Лозинского)

Вообще, сонеты — это, некоторым образом, дайджест произведений Шекспира. В них есть строчки, представляющие  собой прямые цитаты из некоторых произведений, а «смуглая леди» вообще прямо перекочевала  в них из пьесы «Бесплодные усилия любви», или наоборот. Поэтому и короткие строки сонета 85 имеют своих более развернутых собратьев. Наиболее отчетливо это видно по словам Шекспира во второй части хроники «Генрих IV»:

 Задумав строить,

 Исследовать сперва мы станем почву,

 Потом начертим план; когда ж готов

 Рисунок дома – вычислить должны,

 Во сколько обойдется нам постройка,

 Но коль превысит  смета наши средства,

 Что сделаем? Начертим план жилища

 Размеров меньших иль затею бросим.

 Тем более в таком великом деле,

 Когда хотим разрушить государство

 И возвести другое, мы должны

 Исследовать и почву и чертеж,

 Избрать фундамент прочный, расспросить

 Строителей – знать средства наши, можно ль

 Врага нам перевесить, а не то

 Сильны мы будем только на бумаге,

 Владея именами, не людьми;

 И мы подобны будем человеку,

 Который план строения начертит,

 Но, увидав, что не хватает средств,

 Оставит недостроенное зданье ––

 Нагой скелет –– на произвол дождей

 И на расправу яростной зиме

 (I,3,  перевод  Е.Бируковой)

И здесь особенно интересно следующее обстоятельство. Очевидно, перебрасывающиеся пословицами персонажи  пьесы «Генрих V» не случайно вспоминают одну из них, в которой смысл всех процитированных слов Шекспира выражен наиболее кратко: «Дурак всегда стреляет быстро». Отсюда следует главное. Шекспир искал подходящее простое,  точное, меткое и емкое, но и узнаваемое выражение пониманию, что думать надо раньше, чем действовать в английском фольклоре, в народной мудрости, но не нашел его в них.

Ведь Шекспир понимал, что нужное ему слово должно быть не только известным людям,  однозначно ими понимаемым. Главное, оно должно быть не просто не залапанным недобросовестными личностями, но быть вообще этими личностями незалапываемым. Слова же, которые ему приходилось вписывать в свои произведения, к его сожалению, этим качеством не обладали, а потому зачастую и не производили ожидаемого Шекспиром отклика в людях.

Конечно, на эту тему есть и другие английские пословицы, но все дело-то заключается в том, что ни одна из них не может сравниться по концентрации чувства и мысли с русской пословицей: «Когда в хвосте начало, то в голове мочало». Особенно важна в нашей пословице многозначность смысла слова «начало», которой нет, например, в английской пословице «То, что дурак делает в конце, умный делает в начале». Но главное отличие русской пословицы от пословицы английской заключается в более точном выражении содержания голов людей.

Правда, такая же точность есть и в словах знаменитого современника Шекспира Ф.Бэкона: Никто еще не был столь тверд и крепок духом, чтобы предписать себе и осуществить совершенный отказ от обычных теорий и понятий и приложить затем  к частностям очищенный и беспристрастный разум. А потому наш человеческий рассудок есть как бы месиво и хаос легковерия и случайностей, а также детских представлений, которые мы первоначально почерпнули». Но этот знаменитый философ, похоже, до конца так и не понял связь частного с общим, и потому из его слов не видно, отталкиваясь от чего нужно идти к этим самым частностям. А В.Шекспир это знал и потому, имея в виду прежде всего этого самого Бэкона, написал: «Уток его рассуждений выткан искусней, чем основа его доводов».

То есть, В.Шекспир, не зная слова «мочалоголовость», знал, что выражается она не  только в том, что люди  действуют, говорят или пишут раньше, чем думают, но еще, и главное, в том, что люди думают о чем угодно, только не об основе, начале, источнике своих дум. И потому не один раз в своих произведениях он написал: «Добром не кончишь, если начал худо». Кстати, наверное, этого же слова не хватало и Конфуцию, указывавшему: «Совершенный муж сосредотачивает свои силы на основе. Коль он достигает основы, перед ним открывается правильный путь». И, наверное, если бы вместо слова «совершенный» Конфуций писал слово «немочалоголовый», его бы уже кто-нибудь да понял, хотя бы уже в наше время.

Таким образом, пословица «Когда в хосте начало, то в голове мочало» имеет более глубокий смысл, чем этот видится на первый, поверхностный взгляд. Она является как бы синтетической, включая в себя еще и смысл пословицы «Забор хорош, да столбы гнилы». То есть мочалоголовые люди «городят свои заборы», нисколько не заботясь о качестве столбов, на которые они устанавливают штакетник своих выводов. При этом особенно важно, что первая пословица, в отличие от цитировавшихся английских пословиц, подразумевает еще, что «Всяк умен: кто сперва, кто после».

Получается, что если бы даже Шекспир, опираясь на слова Ф.Бэкона, говорил бы о «месиво-», «кашеголовости» людей, его никто бы из соотечественников не понял, поскольку англичане до сих пор не подготовлены к пониманию сути этого явления. А вот если бы он был русским, он смог бы прямо, ясно и точно, а главное кратко и просто сказать, что первая, главная, истинная честь человека — это честь немочалоголовости. И, скорее всего, был бы уже давным-давно в России понят и по достоинству оценен.

И прежде всего, был бы оценен как первый в мире немочалоголовый родитель. Ведь нет ничего очевиднее, что все люди в мире «строят», «строгают» детей раньше, чем задумываются о том, в чем состоит задача родителей. При этом подавляющее большинство родителей не задумываются об условии этой задачи вообще и никогда. В результате, в отличие от Полония, подавляющее большинство родителей могут напутствовать своих детей только словами сказки «Поди туда — неизвестно куда, найди то — неизвестно что».  Во всяком случае, очевидно, что по этому вопросу нет, как указывал Шекспир в «Цимбелине», «одного мнения, притом мнения хорошего».

Свое, на деле продуманное мнение, развитие которого можно проследить по произведениям Шекспира, по этой проблеме, в основе которого лежит материализованная в каждом человеке вечная истина взаимосвязанного сосуществования элементов прошлого, настоящего и будущего в каждом миге бытия и бытия людей, он отразил в сонете 26. Но, к сожалению, написал он этот сонет не в России, а в Англии. А потому никто до сих пор не может понять, что в этот сонет, обращенный в том числе к его сыну Гамнету, как в никакой другой он вложил всю душу своего  ума:

Хочу вложить в основу твоих дум

Твое же о себе  благое самомненье.

То есть, говоря короче, проще и понятнее, Шекспир выразил свое желание, точнее, долг, чтобы его сын обладал достоинством — честью немочалоголовости.

Но вот  немочалоголовых  переводчиков этого сонета и сонетов Шекспира вообще в России как не было, так и нет.