ДРАМА ВОЖДЯ
Когда ясно выяснено, в чем заключается истинно нравственность,
то все остальное будет ясно.
Конфуций
Съезд заканчивал свою работу. Молодежь была взволнована и воодушевлена речью вождя. Но вряд ли кто-нибудь понял, что в этой речи было самым существенным, и прежде всего для него самого. И сам он, наверное, сейчас только и желал, чтобы это так и было на самом деле.
Понимание, которое подспудно начало оформляться уже во время выступления, окончательно окрепло только после окончания его. Оно вдруг ударило больнее и проникло глубже, чем эсэровская пуля. Ведь произошло именно то, о чем сам он не раз предупреждал других: «Кто берется за частные вопросы без предварительного решения общих, тот неминуемо будет на каждом шагу бессознательно для себя «натыкаться» на эти общие вопросы». И в своей речи перед молодежью он «наткнулся» именно на такой общий вопрос, решения которого на самом деле он не знал.
Впрочем, вспомнилось, это не совсем так. Когда-то этот вопрос — «Познай самого себя» — уже вставал перед ним. Но тогда он отмахнулся от него, увидев за ним только вопрос «интеллигентского самокопания».
Сегодня же он поставил перед молодежью задачу построения нового общества, в котором не будет действовать проклятый, безнравственный принцип: «Каждый за себя». И поставил точно и правильно. Но совесть диалектика не могла не мучить его пониманием, что на закономерный вопрос о том, какая нравственность должна стать теперь стержнем строителя нового общества, исчерпывающего ответа он не дал.
Провожаемый толпой делегатов съезда, кому-то что-то отвечая, пожимая чьи-то руки и кому-то махая рукой, он на некоторое время отвлекся от нахлынувших на него мыслей. Но в машине они вернулись к нему с той же скоростью, с какой Гиль рванул машину по улицам Москвы.
Особенно резанула мысль, что вопрос о нравственности неразрывно связан с вопросом о культуре, об «обогащении знанием всех тех богатств, которое выработало человечество». Марксизм, безусловно, неотъемлемая часть этих богатств, но ведь только часть. И, оказывается, какая-то немалая часть этих богатств осталась неусвоенной марксизмом, если, напрягая всю свою недюженную память, он не может найти в нем развернутого ответа на вопрос о нравственной основе будущего общества.
Но тогда надо опять учиться, учиться и учиться тому, что осталось за пределами марксизма, не усвоено и не переработано им. Потому что, очевидно, от решения вопроса об этой основе будет зависеть будущее и марксизма и общества, которое марксисты собираются строить.
Увиденные через лобовое стекло машины, стремительно приближающиеся огни Кремля перевели его мысли в практическую плоскость. Да, мы не знаем, не выработали, не нашли еще научного ответа на вопрос о нравственности нового общества. Да, на решение этого общего вопроса нужно время. Но мы создаем условия для того, чтобы этот вопрос мог быть решен в обозримом будущем. И мы знаем, какие условия должны способствовать решению этого вопроса в обозримом будущем.
Вот для чего нужна диктатура пролетариата. Его политическая сила должна до поры компенсировать его идеологическую слабость, несовершенство его идеологии.
«Стоп». Резкое торможение машины чуть не сбросило его с сиденья. «Это я не вам, Гиль!» И ведь непременным условием успешного решения этой задачи является устранение всего того и всех тех, что и кто будут ее решению мешать. А мешать будут те, кто будет продолжать пережевывать двухтысячилетнюю жвачку. Те, кто знает и помнит многое, никогда не понимая главного: «Не идти вперед — значит идти назад».
Что с ними делать? Гнать, отправлять телегами, санями, пароходами и аэропланами в то общество, апологетами которого они все на деле являются, сами не понимая этого. Даже записываясь в диалектики, они никогда не понимали и, скорее всего, никогда не поймут, что нынешнее общество не может быть высшим и конечным этапом развития человечества, хотя, конечным вполне может быть.
Да, придется признать, сейчас развитие опять неизбежно пойдет зигзагом. Но этот наш зигзаг от необходимого прямого пути лучше, чем прямой путь к результату, который достигается в банке с пауками. И другие этот путь пройдут тем быстрее, чем быстрее они будут покрываться хитиновой кольчугой технического прогресса. И будут покрываться тем больше, чем больше будет видна ущербность идеологической, нравственной основы их существования.
Заставив Гиля сидеть твердым нажатием на плечо, он вышел из остановившейся возле сенатского крыльца машины и стремительно пошел в рабочий кабинет, чтобы распорядиться о необходимых мерах, вытекающих из выводов его речи на закончившемся съезде.